Российский тележурналист Петр Любимов рассказал порталу Sputnik Эстония о том, как нашел в столичном пассажирском порту ангар, куда полиция свозила задержанных во время "бронзовой ночи" людей, и о том, какой ему запомнилась Эстония в апреле 2007 года.
Интервью у Любимова взял Владимир Барсегян, который знал его ещё до апреля 2007 года, когда Любимов приезжал в Таллин с группой телеканала ТВЦ для съемок фильма "Последний солдат" о событиях "бронзовой ночи" в столице Эстонии. И в дальнейшем они часто работали вместе, когда Любимов снимал сюжеты и фильмы об Эстонии, а Барсегян помогал ему в этом.
Пётр Любимов: "Бронзовая ночь" - это гораздо хуже, чем незаконно
- Прошло 10 лет. Естественно, что какие-то детали стерлись из памяти, тем не менее какие самые яркие моменты апрельских событий ты помнишь? - От слов "бронзовая ночь" осталось ощущение диссонанса между тихой и размеренной жизнью страны и моментом, когда ее воздух вдруг наполнился страшной, оглушительной болью. Но попроси сейчас восстановить картину тех дней - не смогу.
Помню женщину, спасающую своего 14-летнего сына от полицейского, который вязал ему руки строительной стяжкой. Женщину-врача, оказывающую помощь пострадавшим в столкновениях. Она была одна на целый автобус с ранеными. Помню следующей ночью пьяных финских туристов, ловивших такси, чтобы съездить поглазеть на Солдата, из-за которого весь сыр-бор. Толпу, скандирующую "Алёшу на место!". Обхватившего голову полицейского, сидящего на бордюре в момент разгона протестующих. И, конечно, витрины. Битые и заклеенные скотчем витрины кафе, внутри которых сидели и пили кофе с ликером немцы и финны, русские и латыши. Да, помню еще медвежонка на полу. Детскую игрушку, размазанную по кафельному полу в туалете ангара, куда свозили задержанных.
- Съемочная группа первой обнаружила печально известный терминал D в таллиннском пассажирском порту, куда полиция свозила задержанных во время подавления акции протеста. Как вы его отыскали? - Мне позвонили из редакции: "Идут сообщения, что задержанных свозили в терминал D таллиннского порта".
Мы поехали, хотя точного адреса у нас не было, долго искали среди однотипных серых складов, где обычно хранят муку или древесину. Я сначала даже опешил. Думаю - точно не здесь, как сюда можно задержанных возить?
А потом мы увидели охранника. Он немного говорил по-русски. Мы к нему. Он понял и рукой машет - туда, значит. Я оператора предупредил, чтобы камеру включил и не выключал ни в коем случае. Думал, сейчас нас на подходе остановят. У нас, если бы было что-то подобное, оцепление стояло бы от автодороги! А тут… за один забор прошли - никого. Дверь приоткрыли - никого. Я даже обратно выглянул, охраннику кричу: "Тут?" Он в ответ: "Да! Заходите!" Мы и зашли.
Попали в какой-то коридор с туалетом. Дверь в сам зал была заперта. Но в двери было окошко, и можно было разглядеть, что происходило внутри. Там никого не было. Ни одной живой души. На полу - размазанные лужи крови и строительные стяжки. Сотни и тысячи стяжек, разрезанных ножницами. Ими крепили руки задержанных, а когда выпускали - резали. В самом коридоре, куда мы попали, кровь даже на стенах. Мы поснимали около 20-ти минут и уехали. Бессмысленно было даже просить об интервью охранника. Он, конечно, сбежал от нашей камеры.
Только потом стали появляться кадры, которые задержанные снимали на свои мобильные телефоны. Видео ужасного качества - тогда же не было современных смартфонов с хорошими камерами. А еще полумрак, еле-еле видно. Но достаточно, чтобы рассмотреть, как люди на полу сидят, как их бьют по голове. Какие там права человека?! Те, кто был там, рассказывали, что даже не давали пить… О чем еще говорить. Полиция их просто взяла в заложники, так я думаю…
- В чем, по-твоему, была причина противостояния вокруг памятника, которое вылилось в беспорядки в Таллине? - Мне сложно оценить, чем был этот памятник для жителей города. Ну, памятник и памятник. Не лучше и не хуже сотен других монументов, поставленных в других городах бывшего СССР. Ну да, место, куда приходят на 9 Мая. Спроси тогда на площади, кто автор памятника, кто лежит под монументом - крайне мало, думаю, кто ответил бы.
Дело, конечно, не в самой фигуре солдата. Дело в сложившемся внутреннем коде каждого русскоязычного таллинца. "Мне важна моя история. Моего деда и моего города. Мне важна память об их войне и их гибели. И эта память сформировала мое мнение - как жить правильно. Во что верить и ради чего стоит умереть. И я стараюсь жить так, как правильно". А тут за "наших" всё решили не спросясь: ваше "правильно" - хрень, ваша история - не с тем "знаком". Верить и умирать надо совсем за другое.
Просто этот памятник стал последней точкой. Точкой невозврата. Ведь те же мысли звучали и с экранов телевизоров и в речах политиков. Не особо кто в штыки принимал. Мне кажется, очень многие русские не прогибались, но приспосабливались под жизненные обстоятельства полтора десятка лет после распада Союза. Другая страна и другой язык… и законы совсем другие. Не говоря уж про ценности и мечту. Через какое-то время большинство ассимилировались бы или уехали. Да, была бы русскоязычная община, но в массе своей лояльная власти. Если бы те совсем палку бы не перегибали с конфронтацией…
Памятник, на мой взгляд, не надо было трогать так по-хамски. Поговорить, запустить обсуждение, со всеми почестями перезахоронить… И всё было бы тихо и спокойно. Кто-то не просчитал, что памятник - тот самый изначальный код. Что-то не поддающееся переформатированию. Влезли с ломом - получили ответ. Получили общество, жестко разделенное на "наших" и "не наших". Теперь это надолго.
- Почему так непримиримо отреагировали русскоязычные жители Эстонии на решение властей о переносе памятника? Может быть, нужно было просто тихо со всем согласиться, чтобы избежать побоища?
- С русскими поступили несправедливо, а это гораздо хуже, чем незаконно. Какая тут могла быть реакция? Есть предел давлению, и его нужно чувствовать. Такому в Тарту не научат. Если граница пройдена - капец, русский бунт, "бессмысленный и беспощадный". Самое неприятное для эстонского государства, по моему мнению, знаете, что? Что защищать "своего солдата" вышло молодое поколение. Не рожденные в СССР, а совсем молодая поросль, которой советские идеалы и идеология до лампочки. Те самые, которые уже на трех языках, включая эстонский, "трещали по тусам", не задумываясь, переходя с одного на другой. Те, которые не делили свою компанию на "Серёга - русский, а Каспар - эсти". То есть вышли воевать, да, именно воевать, русскоязычные граждане Эстонии. У них просто не было выбора. Иначе сломают код. Разбежались по разные стороны баррикад Серёга с Каспаром.
- Война с памятниками охватила многие страны Восточной Европы. В чем тут причина и чем этот процесс может завершиться?
- Я очень люблю приезжать в Эстонию. У меня тут много друзей, героев репортажей, к которым я бы хотел возвратиться вновь. Удивительное дело, в начале 2000-х я делал тут какую-то милую и мирную информационную "мелочёвку", вроде сюжета о "войне" сувенирных Тоомаса и Матрёшки на прилавках. Ничто не предвещало, что в 2007-м буду делать репортаж о Солдате.
Но таких Солдат становится всё больше. В Польше, в Болгарии. Но почему в Германии Трептов-парк чист и ухожен? Никто даже не думает куда-то переносить скульптуру Вучетича. И в Италии памятники советским воинам стоят тихо-мирно. Для меня очень показательна история польского города Жешув, где жители отказались сносить памятник воинам Красной армии, не пошли на сделку с совестью. История есть история. Поймите, никто за прошлое не воюет. Воюют всегда за будущее.
Памятники ценны не сами по себе, а как указатели пути развития. Вся история Второй мировой сейчас лицемерно переписывается. В Польше дети уверены, что их страну освободили американцы. Да и к фашистам никаких особых претензий у молодого польского поколения. Во всяком случае, гораздо меньше, чем к "красным". Но вот жители города Жешув, наверное, считают, что новые европейские "смыслы" их не устраивают. Им ближе те, на которых росли их родители.
Геополитически мир сейчас однополярен, но вот смысловых полюсов, культурных кодов уж точно как минимум два. В конце концов, каждый человек в любой стране сделает свой выбор, судьба памятников помогает ему точнее определиться. Потому с ними и воюют.
Петр Любимов - руководитель отдела специальных проектов российского телеканала ТВЦ. В поисках сюжетов объездил половину земного шара. Выходил в море на подводной лодке, летал на истребителе, участвовал в научных экспериментах и испытаниях новой техники, следил за космическими стартами. Начал снимать специальные репортажи больше десяти лет назад, автор более сотни документальных работ.